Гроб, кладбище, сотни миллиардов рублей. Как чиновники, силовики и бандиты делят похоронный рынок — и при чем тут Тесак. Расследование Ивана Голунова

Сегодня к истории расследователя "Медузы" Ивана Голунова приковано внимание как общественности, так и журналистского сообщества. Федеральные и региональные СМИ в различных регионах России в знак поддержки Ивана Голунова перепечатывают сегодня его расследования - разрешение на использование авторских материалов дано изданием, где работает Иван. ИА "Высота 102" публикует материал, появление, которого, как считает Иван Голунов, стало причиной того, что с ним сегодня происходит - про похоронный бизнес, в котором рассказывается в том числе и про ситуацию в этой сфере в Волгограде. 

"Медуза", (в сокращении). 

Ежегодно в России умирает около двух миллионов человек. Оборот похоронной индустрии только официально составляет около 60 миллиардов рублей в год; размер ее теневого сектора, по оценке властей, может достигать 250 миллиардов. За последние тридцать лет ритуальный рынок в России делили несколько раз — участвовали в этом и представители организованного криминала, и силовики, и государство. В результате в разных регионах постоянно возникают эксцессы: от перестрелки на Хованском кладбище в Москве до перекидывания трупов через забор в Екатеринбурге, несанкционированных массовых захоронений в Тольятти и суицида владельца кладбища в Омске. Спецкор «Медузы» Иван Голунов разобрался с тем, как устроен ритуальный рынок в России, — и выяснил, как контроль над ним постепенно переходил от людей, близких к криминальным структурам, к людям, связанным с государством.

9 декабря 2017 года у себя дома умер Леонид Броневой — актер, самой известной ролью которого стал Мюллер в «Семнадцати мгновениях весны». Как правило, знаменитых людей в Москве хоронят на одном из престижных кладбищ — Новодевичьем или Троекуровском. Формально на них давно нет мест, но для людей калибра Броневого делается исключение. Как рассказывают собеседники «Медузы» в правительстве Москвы, решение принимает лично мэр Сергей Собянин, который для этого отправляет СМС своему подчиненному Алексею Немерюку — главе департамента торговли и услуг, в ведение которого входит и ритуальная отрасль. В случае с Броневым Собянин не только распорядился выделить место на Новодевичьем кладбище, но и попросил городское предприятие «Ритуал» взять на себя все расходы по организации похорон.

Сделать это, однако, оказалось не так просто. Как рассказывает «Медузе» сотрудник «Ритуала», агент компании приехал к Броневому всего через 40 минут после того, как врач констатировал смерть. Выяснилось, что к этому моменту родственники актера уже заключили договор с другой ритуальной компанией — «Дарко»: ее агент приехал одновременно со скорой помощью. Представитель «Дарко» не знал, кем был покойный, но передать организацию похорон муниципальным конкурентам отказался — а поскольку паспорт Броневого родственники агенту уже отдали, расторгнуть с ним договор, по словам собеседника «Медузы», было «практически невозможно».

В итоге уже на Новодевичьем заведующему кладбищем пришлось вмешаться в процесс похорон, — по словам сотрудника «Ритуала», гроб пытались установить на постамент для прощания с близкими и поклонниками вверх ногами. «Если бы произошел конфуз, то никто бы не стал разбираться, кто организовывал похороны, — продолжает собеседник „Медузы“. — Виноваты были бы мы».

В советское время за все похороны отвечало государство, но после распада СССР ритуальную монополию, как и большинство прочих, ликвидировали. В 1996 году был принят закон, оставивший за государством только управление кладбищами и крематориями. Контроль за самими ритуальными услугами возложили на муниципалитеты. Сначала они выдавали лицензии на похоронное дело частникам, но в 2002 году в рамках борьбы с бюрократией отменили и их. 

К тому моменту рынок ритуальных услуг был одним из самых криминальных в стране. В разных городах его регулярно делили со стрельбой и взрывами. Муниципальные чиновники и милиция были скорее обслугой для похоронного бизнеса — а все сопутствующие конкуренции издержки перекладывались на потребителя: как правило, родственники покойных не вникают в детали навязываемых им услуг и готовы платить сколько скажут.

С тех пор во многих регионах с похоронной отраслью случилось то же, что и со всей российской экономикой. Чиновники зачистили рынок и выдавили его прежних хозяев на периферию, использовав для этого правоохранительные органы: вместо перестрелок и взрывов теперь в ходу прокурорские проверки. Где-то сложились монополии под руководством бывших и нынешних чиновников, депутатов и силовиков. Где-то бизнесмены-похоронщики сами вошли во власть; где-то — сумели стать младшими партнерами людей при власти. Остаются и регионы, где «зачистка» рынка еще не закончена: в той же Москве действуют десятки похоронных бизнес-групп, часто связанных с бывшими чиновниками, — а власти вместе с силовиками с ними борются. 

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

Частная охранная монополия

В конце 1990-х по Санкт-Петербургу прокатилась волна убийств людей, связанных с похоронным бизнесом. Жертвами стали семь санитаров городских моргов, два адвоката, представлявших интересы ритуальных компаний, заведующий кафедрой патологоанатомии Медакадемии им. Мечникова, а также священник, который совершал требы в часовне при одном из моргов.

Следствие выяснило, что все убийства организовала банда, собравшаяся вокруг одного морга и вскоре подчинившая себе остальные. Подконтрольные ей санитары навязывали родственникам услуги по подготовке тела к погребению, завышая цены, — и срывали похороны, если те отказывались платить. Главой банды был Валерий Бурыкин — инспектор по работе с персоналом в городском патологоанатомическом бюро. В феврале 2003 года «банда санитаров» убила еще одного юриста. Через год после этого основных руководителей группировки арестовали.

Новым «хозяином» петербургского ритуального рынка стал Игорь Минаков — бывший оперативник угрозыска в Сестрорецке, который основал в Петербурге успешное частное охранное предприятие «Защита»: его сотрудники с 1998 года охраняют городские кладбища.

Основной партнер Минакова — бывший глава городского похоронного предприятия «Ритуальные услуги» Валерий Ларькин. Аффилированные с двумя бизнесменами компании, по оценкам газеты «Деловой Петербург», сейчас контролируют около 90% похоронного рынка города. Их группа работает и с госкомпаниями: например, автобаза «Ритуальных услуг» и подконтрольная Минакову и Ларькину фирма «Автобаза. Ритуальные услуги» находятся по одному адресу и тесно сотрудничают, — как установило управление ФАС по Петербургу, сотрудники «Автобазы» часто приезжают за телами умерших вместо сотрудников госкомпании.

Девять из десяти частных петербургских компаний, которые занимаются содержанием 71 городского кладбища, также контролируются структурами Минакова или связаны с ними. Есть среди компаний, связанных с Минаковым и Ларькиным, и производители гробов и памятников.

В моргах или бюро судмедэкспертизы, куда отвозят трупы, компании Минакова арендуют помещения, где за деньги обрабатывают тела умерших. Сотрудникам государственных медучреждений делать это запрещено приказом Минздрава — и компании Минакова работают фактически без конкурентов, получая заодно доступ к базам данных о смертях. Взамен они разрешают судмедэкспертам пользоваться холодильниками и прочим оборудованием, установленным в арендованных помещениях (хотя, например, в одном из крематориев компания Минакова арендует всего 750 из общих 10 000 квадратных метров территории). Более того, услуги по бальзамированию оказывают судмедэксперты — в свободное от основной работы время.

Похожим образом устроено получение свидетельств о смерти. Для «удобства» их можно получить только в двух отделениях ЗАГСа Санкт-Петербурга, на входе в которые размещены офисы Санкт-Петербургской ритуальной компании, владельцем которой является Валерий Ларькин. По подсчетам «Медузы», выручка неформального холдинга Минакова и Ларькина в 2016 году составила более 2,3 миллиарда рублей, а чистая прибыль — почти 580 миллионов.

ВОЛГОГРАД

Общество «Память» 

Зимой 1996 года Борис Ельцин подписал закон, регулирующий ритуальную индустрию. Документ гарантировал всем гражданам право на бесплатные похороны за государственный счет и передал управление ритуальной сферой муниципалитетам — городам и районам. Сейчас из федерального бюджета оплачивается лишь часть расходов на похороны; остальное должны компенсировать муниципальные предприятия. Сейчас сумма, гарантированная федеральными властями, составляет 5701 рубль. В Москве стоимость услуг по гарантированному перечню определена в 16 701 рубль, а Ямало-Ненецком округе — в 55 100 рублей. Разницу компенсируют из регионального бюджета. Можно поручить организовать похороны уполномоченной властями компании — или сделать все самостоятельно, получив компенсацию деньгами.

После введения новых правил каждый муниципалитет утвердил гарантированный перечень услуг и товаров, на которые может рассчитывать любой гражданин. Как показала федеральная проверка в 2017 году, требования к качеству этих услуг разнятся — иногда даже в пределах одного региона. Например, в Бийске в Алтайском крае бесплатно предоставляют необитый гроб из необработанных досок, а в соседней Белокурихе — гроб, обитый бархатом. В Старом Осколе уложить умершего в гроб должны представители ритуальной службы, а в ряде других районов Белгородской области — родственники. Государство ежегодно расходует на эти гарантии около 20 миллиардов рублей — однако в реальности воспользоваться бесплатными похоронами во многих регионах практически невозможно.

В июне 2016 года у жительницы Волгограда Татьяны Поповой после долгой болезни умер дядя. Приехавшие зафиксировать смерть полицейские заявили о необходимости вскрытия; вслед за ними приехал агент городской похоронной службы «Память» — и потребовал немедленно заплатить 20 тысяч рублей за транспортировку тела в морг. 

В Волгограде работает около 20 похоронных бюро, но фактически похоронить человека можно только с помощью «Памяти» — у остальных компаний нет доступа к инфраструктуре. Основала компанию Ирина Соловьева, муж которой — Иосиф Ефремов — многие годы курировал муниципальные ритуальные компании. В 2002 году «Памяти» достался от мэрии контракт на 15 лет на оказание услуг по погребению по гарантированному перечню и содержание кладбищ; вскоре после этого городское похоронное предприятие «Кербер», которое возглавлял Ефремов, объявили банкротом. Таким образом, «Память» стала единственной компанией, имеющей право выкапывать могилы, а ее агенты обосновались в городских моргах. Когда через несколько лет волгоградская мэрия создала городскую диспетчерскую, куда полицейские и врачи должны были сообщать всю информацию о смертях, она разместилась в офисе «Памяти», а сами диспетчеры были сотрудниками компании.

Конкуренции с «Памятью» не выдержала даже Русская православная церковь. В 2004 году Волгоградская епархия открыла собственную ритуальную компанию и получила участок под создание вероисповедального кладбища. Цены там были невысокие, дела шли успешно — однако вскоре прокуратура выявила нарушения при выделении земли и запретила церкви проводить похороны; участок в итоге передали в управление «Памяти».

Компания Соловьевой развивала бизнес в разных направлениях. В 2011 году «Память» торжественно открыла первый в регионе крематорий и начала активно его рекламировать. Новое предприятие взволновало жителей соседних жилых домов — от них до крематория было меньше 100 метров, что противоречит санитарным нормам. Когда жители обратились в мэрию и санэпидстанцию, там ответили, что разрешения на строительство и ввод в эксплуатацию крематория не выдавались, а значит — его там нет. Согласно данным Росреестра, на территории находится производственная база. Крематорий продолжает работать.

Когда летом 2016 года агент «Памяти» запросил у Татьяны Поповой 20 тысяч рублей, она позвонила в офис компании и в администрацию района — и тело дяди увезли в морг бесплатно. Женщина прочитала в интернете о бесплатных похоронах по гарантированному перечню и рассчитывала на то, что «Память» выполнит эти обязательства. Однако, когда она пришла в офис компании, ей заявили, что бесплатно хоронить родственника не собираются: «Либо платите 80 тысяч рублей, либо покиньте частную территорию». Морг несколько дней отказывался выдать Поповой свидетельство о смерти, ссылаясь на то, что провести вскрытие пока не успели.

Когда катафалк, заказанный у другой компании, приехал на кладбище, охранники запретили заносить гроб на территорию, заявив, что он не соответствует требованиям к качеству ритуальных товаров. Этот перечень в 2009 году утвердила Волгоградская дума — по инициативе Ирины Соловьевой, за год до того избранной депутатом от «Единой России» и ставшей главой комитета по городскому хозяйству.

Когда сотрудники конкурента «Памяти» начали выкапывать могилу, копатели «Памяти» тут же бросали землю обратно. Похоронить дядю удалось только под наблюдением полиции.

По словам замначальника управления контроля социальной сферы и торговли ФАС Юлии Ермаковой, Волгоград — один из лидеров по количеству жалоб и нарушений в похоронной отрасли. Ведомство еще в 2011 году потребовало от «Памяти» и мэрии Волгограда устранить нарушения — однако компания предпочла выплачивать штраф за неисполнение предписания. По словам директора волгоградского похоронного бюро «Радоница» Евгения Ялымова, сейчас похороны в Волгограде в среднем стоят в три раза дороже, чем в городе Волжском, расположенном на другом берегу Волги: 60–80 тысяч рублей против 23 тысяч. «Радоница» раньше снимала часть муниципального помещения под свой офис, но Соловьева инициировала расторжение договора аренды. 

Ирина Соловьева продолжает свою политическую карьеру: сегодня она — вице-спикер Волгоградской областной думы. В этом качестве она регулярно попадает в рейтинги самых богатых госслужащих региона. В 2017 году Соловьева заработала более 18 миллионов рублей; ей принадлежат четыре жилых дома, 26 нежилых строений, собственный пруд, а также несколько автомобилей Mercedes и Porsche Cayenne. «Памятью» теперь владеет сын Соловьевой — 21-летний Иосиф Иосифович Ефремов, который вернулся в Волгоград после окончания университета в Лондоне. В 2015 году Ефремов-младший стал депутатом гордумы и куратором партийного проекта «Единой России» «Крепкая семья».

В 2016 году выручка восьми ритуальных компаний, объединенных под брендом «Память», составила 561,1 миллиона рублей; чистая прибыль — 83 миллиона рублей. В том же году компания Ефремова-младшего получила субсидию из городского бюджета 26 миллионов рублей. В 2017 году администрация Волгограда без конкурса пролонгировала договор с «Памятью» еще на 10 лет. А в конце года — приняла решение о «налоговых каникулах» для предприятий ритуальной отрасли. Не требовать денег у похоронного бизнеса волгоградские депутаты решили «из-за отсутствия конкуренции и слабой развитости отрасли».

МОСКВА

Ритуал и криминал

С 2002 года похоронным агентом формально может стать любой человек без дополнительных разрешений. В реальности получить свою долю на ритуальном рынке не так-то просто. Нужен доступ к главному ресурсу — информации о смерти. 

До недавнего времени лидерами похоронного рынка в Москве были те, кто смог наладить поступление информации из моргов при городских больницах. Идея разместить там пункты приема заказов впервые возникла у заместителя главврача московской скорой помощи Владимира Панина — он в 1986 году организовал ритуальный кооператив, который позже стал компанией «Стикс-С». Компания Панина и ее конкуренты официально арендовали небольшие площади при моргах — и обслуживали людей, которые в этот морг приходили за телом родственника.

С постепенной приватизацией индустрии в ней появлялось все больше игроков, связанных с оргпреступностью. Создатель «Стикс-С» Панин вспоминал, что в разборках с мафиозными структурами ему несколько раз поджигали офис и погибли трое сотрудников.

Даже компании, созданные в то время официальными властями, оказывались связанными с криминалом. В 1993 году московские власти учредили агентство «Ритуал-Сервис», которое должно было заниматься организацией коммерческих похорон (в рекламе компания заявляла, что хоронит «главным образом молодых людей, умерших в расцвете лет насильственной смертью»). Партнером мэрии стала фирма «Аригон-компани». Чиновники называли ее английской, однако, согласно данным Московской регистрационной палаты, учредителем компании была Ольга Шнайдер, супруга бизнесмена Семена Могилевича. Сам Могилевич, который позже фигурировал в списке людей, разыскиваемых ФБР (американцы считали, что он «контролирует огромную преступную сеть»), владел 40% британской компании «Аригон». 

В конце 90-х годов мэр Москвы Юрий Лужков начал упорядочивать ритуальный рынок — из 900 городских ритуальных компаний 19 получили статус аккредитованных при мэрии. Владельцы передавали городу небольшой пакет акций, а взамен получали статус «городской специализированной службы» (ГСС) и преференции: имели право оформлять социальные похороны за счет бюджета, предлагать услуги от имени города и так далее.

Автором идеи был глава благотворительного фонда «Содействие» Алексей Сулоев. В те годы он активно сотрудничал с представителями мэрии: одно время был помощником главы Мосгордумы Владимира Платонова, а в начале 2000-х владел компанией, которая открыла несколько десятков кафе «Русское бистро» (мэр Лужков курировал эту сеть лично; ему принадлежат патенты на кулебяку и сбитень, которые продавали в «Русском бистро»).

19 компаний, получивших статус ГСС, были выбраны некоммерческой организацией «Управление ритуальных организаций и служб» (УРОС), которую возглавлял Сулоев. Четыре из них были тесно связаны с самим Сулоевым, другими он пытался завладеть. Так, глава «Ритуальной православной службы» Анна Широкова жаловалась Лужкову, что Сулоев за включение компании в список ГСС требовал передать ему блокирующий пакет акций, приводя в качестве аргумента «тесное знакомство с лидерами организованных преступных группировок». Вскоре после этого компанию Широковой лишили аккредитации; несколько ГСС действительно передали все той же УРОС. Связаться с Сулоевым «Медузе» не удалось.

Учредителями УРОС выступили компании «Горбрус» и «Ритус-Сервис» — их создали несколько выходцев из подмосковных Люберец, которые в 1990-х владели в Балашихе ликероводочным заводом, рынком, торговым центром, крематорием и кладбищем (Сулоев также был совладельцем нескольких их торговых центров в Балашихе). В 2012 году одного из этих люберецких бизнесменов, Юрия Манилова, вместе с криминальным авторитетом Марком Мильготиным обвинили в рэкете и вымогательстве (спустя два года дело закрыли из-за отсутствия состава преступления). 

В 2007 году Алексей Сулоев возглавил столичное похоронное госпредприятие «Ритуал», а еще через некоторое время стал заместителем главы департамента торговли и услуг — и в этом качестве курировал похоронную отрасль. К концу десятилетия неформальный холдинг похоронных компаний, связанных с Сулоевым, контролировал более 40% ритуального рынка Москвы, в том числе оформляя заказы в моргах крупнейших столичных больниц. Ближайшим конкурентом была компания «Стикс-С» ветерана индустрии Панина, чьи агенты также работали в больницах; ее доля составляла 25,1%.

Когда Лужкова на посту мэра сменил Сергей Собянин, ситуация изменилась. В 2011 году Сулоев ушел из мэрии, а в 2013 году город избавился от долей в большинстве аккредитованных компаний, лишив их части привилегий. Теперь остались только две ГСС — муниципальный «Ритуал» и «Ритуал-Сервис», созданный когда-то женой Семена Могилевича (вскоре после ареста бизнесмена в 2008 году она продала акции компании менеджменту компании). 

Одновременно московский департамент городского имущества расторг договоры по аренде помещений в моргах с частными компаниями из-за «нецелесообразности». Их места заняли агенты «Ритуала». В результате доля «Стикс-С» к 2018 году снизилась в десять раз, а выручка «Горбруса» за четыре года упала почти вдвое (142 миллиона рублей против 275 миллионов). Холдингу, связанному с Сулоевым, удалось сохранить только подмосковную часть своего бизнеса. 

Решение об изгнании частных компаний из моргов лоббировал сменивший Сулоева в департаменте торговли и услуг Андрей Марсий. Бывший топ-менеджер пенсионного фонда «РЖД» «Благосостояние», Марсий начал подготовку к приватизации ритуального госпредприятия. Одним из двух кандидатов на его покупку был фонд «Благосостояние», но в конце 2013 года после серии арестов сотрудников «Ритуала» Марсий уволился из мэрии в связи с «накопившейся усталостью», а идея приватизации была забыта.

В начале 2015 года директором «Ритуала» был назначен старший оперуполномоченный Главного управления по противодействию коррупции и экономической безопасности МВД России Артем Екимов, который заявил, что его задача — очистить отрасль от криминала. В разговоре с «Медузой» Екимов признает: взять под контроль весь рынок пока не удалось, на территории некоторых моргов продолжают работать недобросовестные компании.

Один из таких примеров — бюро судмедэкспертизы в Царицыно, где похоронный бизнес продолжает работать примерно как в 1990-х. Большая часть родственников приходила в местный морг с уже оформленными договорами на организацию похорон от двух компаний из подмосковного Чехова. Во второй половине 2017 года объемы заказов их компаний резко выросли. По словам сотрудника «Ритуала», «кто-то из сотрудников [морга], вероятно, передавал им данные родственников умерших, как только поступало тело».