День победы под Сталинградом жительница нашего города встретила в немецком плену в Германии

В волгоградской семье Алевтины Модестовны Щепотько почти наизусть знают историю о том, как их мама и бабушка, тогда еще совсем подросток, узнала о дне Победы под Сталинградом. Пронзительный рассказ выслушали журналисты информагентства «Высота 102».

Сталинград. Декабрь 1942 года. В бомбежке погибли тетя Алевтины с двумя сыновьями, дядя с женой, дочерью и родственниками из Москвы с их детьми, двоюродная тетя, ее дети, родители, родители мужа. Но ожесточенные бои были впереди, и немцы знали об этом. Может, поэтому и говорили матери Алевтины и ее соседям: «Матка — село, матка — село». Уходите, значит. Погрузили скудный скарб на тележку, и отправились в путь, в сторону Калача. Это была огромная вереница людей, в которой шли мама, старшая сестра Вера и она, маленькая, худенькая Аля. И не знали они, что их муж и отец Модест Александрович после Юго-Западного фронта направлялся сюда, в Сталинград. Воевать.

Они ничего не знали друг о друге несколько лет. Увиделись уже после войны, в родном городе. И много слез было при встрече. Счастливых слез. Но это потом. А сейчас Нижний Чир, Белая Калитва, вагоны, затянутые колючей проволокой, Германия. Вместе с другими сталинградцами они оказались в Бад Липпшпринге – городе, расположенном на земле Северный Рейн — Вестфалия. На мебельной фабрике, принадлежавшей господину Буху, делали палатки для немецких солдат. 

Утром 2 февраля 1943 года обратили внимание на траурные флаги, развешанные на зданиях города. Спросить — что случилось — было не у кого, но тем не менее прояснилось все очень быстро. Мама Али работала с немцем по имени Карл, который все время повторял: «Мария, я коммунист». В это утро он передал ей записку, в которой нарисовал кольцо вокруг Сталинграда и сказал: «Гитлер — капут». Эти сведения Аля передала в лагерь советских военнопленных, который находился рядом с фабрикой. Связь с ними была налажена через записки, которые оставляли в потайном месте — ведре. Так Аля познакомилась с бывшим командиром, учителем русского языка и литературы Иваном Бурковым. Он писал стихи, и одно из них посвятил ей. Но в семье знают только это: «И как Гаврош на баррикады, сюда, в Дойчланд, попала ты». Больше никаких строк из стихотворения Аля не запомнила. Много лет спустя от него придет письмо. «По возвращении домой у меня отняли воинские звания и уволили за плен с учительской работы. Уехал в Воркуту, учился три года в техникуме, 12 лет проработал на шахте. В 67 лет вышел на пенсию».

…Через 60 лет после войны она вновь побывает в Бад Липпшпринге. По приглашению немецкой стороны. Программа визита была очень насыщенной — конгресс в Кельне, многочисленные встречи, лечение в медицинском центре. И -  приветствие президента Федеративной Республики Германии Хорста Киллера. 

 «Уважаемая госпожа Щепотько. Добро пожаловать в Германию. Я рад вашему приезду в страну, которую вы много лет назад вынуждены были узнать с ее темнейшей стороны. Мне очень важно, чтобы вы получили приятное впечатление о нынешней Германии, и возможно, несмотря на печальное прошлое, связывающее нас, почувствовали себя хорошо. Ваш путь сюда, несомненно, сопровождается мучительными воспоминаниями о страданиях, потерянном в неволе времени, о скончавшихся родственниках и друзьях. Это наполняет нас, немцев, стыдом и смирением. Тем более я благодарен вам за ваш приезд.

Наша страна очень изменилась. Люди обдумали прошлое. Наша собственная история послужила причиной становления прочной демократии и особого чувства ответственности. Акция искупления, служба делу мира, — хороший тому пример. Я надеюсь, что вы почувствуете, как велик интерес немцев к собственной истории, и какие старания мы прилагаем, чтобы жить под девизом: «Больше — никогда». 

Вместе с сыном Михаилом, который сопровождал ее в поездке, она прошла по мостовой, по которой когда-то каждый день возила на тележке еду рабочим. Канистры были тяжелые, колеса постоянно застревали, и хотя даже немецкие дети, играющие на улицах, помогали катить тележку в гору, Аля все равно надрывалась. Легче было подметать в цехе, выносить стружки.

Ее рассказ на одной из многочисленных встреч с немецкими школьниками опубликовала газета «Westfallen-Blatt»: «Мне повезло, я не была отделена от родных. На фабрике хозяин оборудовал целый этаж и поселил там 12 девочек вместе с матерями. Из-за холода, из-за того, что питание было очень плохим — брюква и капуста, я тяжело заболела. И господин Галленберг заказал доктора и купил лекарств. И привел в свой дом до полного выздоровления».

Алевтина была такой слабой, что уже умирала. И тогда хозяин фабрики Бух попросил своего друга Галленберга помочь с лекарствами русской девочке, так как сам уходил на фронт. 

С фронта он уже не вернется. Его дети, Роза и Ганс, вырастут без него, как и миллионы советских детей, потерявших на фронтах войны своих отцов. При встрече на немецкой земле они покажут гостье фотографии отца, которые хранятся в их семье. А потом все вместе поедут на могилу Галленбергов, и журнал «Zeichen» напишет: «Невзирая на то, что Алевтине Щепотько удалось пережить здесь и холод, и голод, у нее нет злобы. Она возложила цветы на могилу владельцев фабрики, посетила места, много беседовала. Она была со своим шармом. И на свой манер. И в разговоре с людьми она сказала, что рада, что вносит свой вклад в сохранение мира».

Фото 1943 года. Апрель. Неизвестный фотограф сделал снимок. Мама Али, 39-летняя женщина, похожая на старушку, и они, две сестрички, слева - Алевтина.   

И еще фото. Виды Бад Липпшпринге. Аля заработала три марки и потратила на открытки. Специально захватила с собой, чтобы показать в Германии. Немцы были потрясены: мало того, что таких даже у них не сохранилось, но главное -  почему девочка купила открытки, а не еду? Так и не поняли.

«Сегодня случилось так, что переписка с немецкой стороной прекратилась,  —  рассказывает сын Алевтины Модестовны Михаил. – Болеет моя мама, ей уже 86 лет.  Последняя встреча состоялась в Волгограде с бургомистром этого города Вилли Шмидтом около четырех лет назад. Мы показывали ему наши исторические места, посетили мемориальное кладбище в Россошках, которое произвело на него неизгладимое впечатление. 

Говорили о том, что не нужны никакие войны, несущие смерть, разрушение, искореженные судьбы. Зачем? Кому это нужно? Для чего? И не находили ответа. Человек созидающий понять это действительно не может. Но наша большая семья – мы, дети, и пятеро внуков моей мамы, - будем из поколение в поколение рассказывать о том времени и людях, жизнь которых могла бы сложиться совсем по-другому. Как у немцев, так и у нас». 

Прощаясь с журналистами «Высоты 102»,  Михаил признался, что очень  странно в семье восприняли заявление украинских властей о вторжении СССР на Украину и в Германию, и более чем странным назвал молчание канцлера Германии на это заявление. Он говорит, что его семья убеждена в том, что госпожа Меркель – это еще не вся Германия. А судьба и жизнь  его матери, как и многих советских людей, оказавшихся в немецком плену – яркое тому подтверждение.