«В этом деле не бывает ложной тревоги»: волонтёр рассказал, почему дети убегают из дома

Заигрались на детской площадке, побоялись рассказать родителям о плохих оценках за четверть, выбежали из дома после ссоры с близкими. Такие заявки волонтеры волгоградского поискового отряда «ЛизаАлерт» получают едва ли не каждый день. Что делать при исчезновении родного человека, какие правила безопасности должен знать каждый ребенок и почему «бегунков»-рецидивистов не ищут через социальные сети? Об этом корреспонденты ИА «Высота 102» спросили у регионального представителя поискового отряда Натальи Селезневой.

Куда уходят дети?

Прогулки на детских площадках или поездки в торговый центр требуют от родителей максимальной концентрации внимания. Часто всего нескольких минут хватает для того, чтобы активный ребенок убежал в другой магазин или потерялся в плотно утрамбованном потоке спешащих покупателей.

– Дети младшего возраста чаще всего теряются из-за своей любознательности. Они могут засмотреться на товар в витрине, увлечься игрой на детской площадке и буквально забыть про время, заиграться в парке аттракционов, – рассказывает Наталья Селезнева. – На майских праздниках, к примеру, мы искали ребенка в крупном ТРЦ. Казалось бы, что как только имя пропавшего назовут по громкой связи, он сразу же придет в назначенное место встречи. Но иногда дети поступают иначе. Опасаясь наказания, они начинают умышленно прятаться. Скажем, недавно к нам за помощью обратились жители Михайловки. Две восьмилетние девочки во время игры случайно разбили стекло. Нести ответственность за свои поступки в таком возрасте умеют далеко не все. Поэтому дети испугались и побежали прятаться. Вскоре родители заметили их исчезновение, и все оперативные службы поднялись по тревоге. К счастью, история закончилось благополучно.

«Следить за ребенком нужно лучше», «из хорошей семьи никто не убежит». Эти расхожие среди обывателей мнения Наталья Селезнева называет большим заблуждением.

- Если ребенок ушел из дома, это вовсе не значит, что ему плохо дома. Иногда в прекрасных семьях дочь или сын становятся «бегунками», потому что повзрослели и считают, что могут самостоятельно принимать решения и не прислушиваться к советам и запретам родителей, - объясняет волонтер. 

- Конечно же, подростковый побег чем-то мотивирован. Разногласия в семье, конфликты с одноклассниками, первая несчастная любовь. Кстати, в этом случае родственникам однозначно нужно бить тревогу, ведь подростковый суицид часто связан с теми же самыми проблемами. Бывает и так, что дети пытаются манипулировать взрослыми. Запретили пользоваться телефоном или играть на компьютере? Тогда я убегу. В основном, так поступают подростки. Хотя современные тенденции показывают, что наперекор родительским запретам идут и 8-летние школьники.

Что делать, если пропал ребенок?

Если ребенок не пришел с детской площадки, задержался по пути со школы или потерялся на прогулке, родителям советуют не терять ни минуты. В таких случаях, уверены волонтеры «ЛизаАлерт», никогда не бывает ложной тревоги.

– На заявки о пропаже ребенка мы реагируем моментально. Такая же реакция будет и у полицейских, - уверяет Наталья Селезнева. – Иногда родители боятся обращаться в отделение полиции и просят только нашей помощи. Однако мы всегда работаем в тандеме с правоохранительными органами – получаем разрешение на начало поисковой операции, на размещение ориентировок и прочее. Обращение в полицию вовсе не означают, что вашу семью поставят на учет или занесут в какие-то «черные» списки. В случае с пропажей людей, и детей в частности, полиция выполняет колоссальную работу, которая, возможно, не всегда видна обывателям. Если я пытаюсь объяснять родным пропавшего, что мы делаем для поиска, то оперативник в большинстве случаев отвечает весьма стандартно и сдержанно. Но это вовсе не означает, что он сидит на месте и ничего не делает для поиска.

При исчезновении детей на их родителей обрушивается лавина эмоций – от ступора, паники и липкого страха до истерики и ощущения полной безысходности. Пытаясь как можно скорее заполучить хоть какую-то информацию, люди нередко просят помощи в социальных сетях. В ответ же они получают… волну негатива, ненужные расспросы, а порой и звонки от играющих на их чувствах мошенников.

– Конечно же, мы работаем с эмоциями родителей – буквально с первого разговора. Кто-то из них сразу бросается в слёзы, кто-то старается сохранять трезвую голову, но при этом нередко нивелирует ситуацию и умалчивает о важных деталях. Мне, как информационному организатору, крайне важно знать обстоятельства исчезновения ребенка. Были ли у него конфликты с близкими, есть ли у него особенности поведения или развития? Эта информация требуется  исключительно в профессиональных целях. Моя задача не дать оценку случившемуся, а собрать как можно больше информации, которая останется строго конфиденциальной, – комментирует волонтер. – Случается и обратное. Нередко на эмоциях родственники пишут об исчезновении человека в социальных сетях. Что получается в итоге? Кому-то из них звонят мошенники, вытягивая деньги под предлогом предоставления ценной информации. Кто-то подвергается волне осуждения в сети или ненужным расспросам и советам «диванных» экспертов. Лично я во время поиска предпочитаю соблюдать режим тишины. К этому же призываю и всех остальных. 

Где чаще всего находят пропавших детей?

Дети, убежавшие из дома из-за обиды или страха наказания, в большинстве случаев не имеют конкретного плана. Запала эмоций им хватает лишь на решение уйти и показательно хлопнуть дверью. А дальше внутри подростков борются противоречивые чувства – я виноват, но как мне вернуться?

– Дети, которые убежали в первый раз, как правило, остаются рядом с домом. После выхода из дома они быстро осознают, что поступили неправильно. Но как же перебороть себя и тут же вернуться назад? Поэтому назло родителям они сидят на лавочке в соседнем дворе. Холодно, страшно, по щекам текут слезы. А что делать? Четкого решения у них зачастую нет, – описывает эмоции подростков Наталья Селезнева. – Те же, кто бегут от близких целенаправленно, чаще всего составляют вполне конкретный план. Не так давно 15-летнего мальчика из Волгоградской области нашли в Москве.

А если пропал подросток?

Чаще всего волгоградские поисковики имеют дело с «бегунками» - подростками от 13 до 17 лет, заранее спланировавшими свой побег. Кто-то из них ограничивается одной свободной «прогулкой», а кто-то превращается в хорошо знакомого волонтерам рецидивиста.

– Поиск «бегунков» - неотъемлемая часть нашей работы. Таких ситуаций очень много, и на первый взгляд все они вполне рядовые, – подтверждает Наталья Селезнева. – Но в то же время никто не может гарантировать, что на улице дети не попадут в беду. На моей памяти была история, когда подросток ушел из дома, пошел купаться и утонул в Ахтубе…

В случае, когда молодые беглецы намеренно играют в прятки со взрослыми, поисковики выбирают тактику маскировки. На хронических «бегунков» чаще всего не распостраняют ориентировки. Меняется и стиль работы волонтеров – например, для поиска не используется отрядная одежда. 

– Мы не кричим, о том, что пропал подросток, давайте все вместе его искать. Чаще всего при этой работе соблюдается конфиденциальность. Хотя бывают и исключения. Например, если подросток гуляет слишком долго, мы вместе с полицейскими принимаем решение выходить в сеть, – говорит Наталья. – К счастью, за последние несколько лет в Волгоградской области не было не найденных детей. С хорошим или плохим исходом, но все поиски завершались.

Если случилась беда?

С самого начала поисковики «ЛизаАлерт» рассматривают как рядовые версии, так и негативные сценарии. К сожалению, иногда их опасения действительно подтверждаются. 

– К несчастью, с начала сезона купания дети нередко тонут в речках. Несколько лет назад мы искали пятилетнего мальчишку, который самостоятельно вышел из дома. Увы, но все пути привели нас к водоему… И к этим историям невозможно привыкнуть, их невозможно выкинуть из памяти, – рассказывает Наталья. – Ведь большинство из нас – родители, которые очень болезненно воспринимают смерть ребенка. Когда поиски завершаются положительно, мы радуемся и уезжаем домой с чувством глубокого удовлетворения – сколько бы часов, суток мы при этом не работали. А если все заканчивается фразой: «Найден, погиб», волонтеры плачут от боли, обиды и разочарования. Самая тяжелая поисковая операция за последние годы развернулась в Камышинском районе, где мы искали школьницу, которая не вернулась домой из школы. Там все закончилось бедой – тело замерзшей девочки нашли в снегу.

Как предотвратить?

И ежедневная практика, и социальные эксперименты не раз подтверждали, насколько легко дети уходят с незнакомцами. Вопреки запретам родителей они соглашаются покормить белочек в соседнем парке, посмотреть на котенка, купить пирожное в ближайшей кондитерской–  этот список можно продолжать бесконечно.

– С детьми нужно регулярно разговаривать. Каждый ребенок должен знать, что в нормальной ситуации взрослый никогда не станет просить у него помощи. Если же такое случилось, то ни в коем случае нельзя уходить с незнакомцем. Лучше всего громко сказать или даже закричать: «Я вас не знаю. Вы - чужой!», – советует Наталья Селезнева. – В случае, когда ребенку нужна помощь, стоит обращаться не к прохожим, а к тем, кто находится на своем рабочем месте – продавцу в магазине, охраннику, полицейскому. Так безопаснее! Исключением могут стать разве что мамы с ребенком – в 99% случаев они действительно помогут. Дети также должны помнить правило трех О: остановись, оглянись, окликни. В критической ситуации лучше всего не бежать вперед, а остановиться и ждать своих близких. Родители должны искать ребенка, а не ребенок – родителей. 

После завершения поисков многие родители, еще не справившиеся с бурей эмоций, пытаются как можно строже наказать своего ребенка - лишить всех радостей и буквально спрятать его дома от всех опасностей. Однако, по мнению специалистов, это может лишь спровоцировать ребенка на новый побег.  

– Очень сложный вопрос - как поговорить с ребёнком после его исчезновения. Очень многое зависит от обстоятельств пропажи, от отношений в семье. Возможно, кого-то действительно стоит поругать, а кого-то крайне важно сразу же утешить и дать понять – он не один. Универсального рецепта мы не предложим. Лучше всего этот вопрос смогут решить только сами родители.

Виктория Чумакова